Екатерина Мечетина: «Приморский театр оперы и балета стал настоящим Домом музыки»

Фото Геннадия Шишкина.

– Вы здесь уже во второй раз. Расскажите, чем вас привлекает эта сцена?

– Прежде всего, невероятным энтузиазмом художественного руководителя театра. Именно благодаря ему театр оживает. Если в первый мой приезд помещение так пахло краской и дарило общее ощущение ремонта, то сейчас я чувствую, что здесь уже живет музыка. Мы стоим на сцене, где сегодня пока не было ни одной репетиции, но она словно сама говорит о том, что по ней постоянно ходят музыканты. Я не могу объяснить, что именно вызывает во мне подобные ощущения, может, это происходит на каком-то энергетическом уровне, но теперь я явно понимаю и чувствую, что попала в Дом музыки.

– Екатерина, на этот раз публика увидела и услышала вас на фестивале «15 симфоний Шостаковича», где вы исполнили для нее один из сложнейших концертов Сергея Рахманинова. А каково ваше личное отношение к этому произведению? На ваш взгляд, почему оно включено в программу?

– Совершенно верно. Так получилось, что второй раз я выступаю в Приморском театре оперы и балета и, нужно отметить, второй раз с вершиной русского музыкального искусства. Тогда это был Первый концерт Чайковского, глубже которого нет и быть не может ничего на свете. В субботу на фестивале прозвучал Третий концерт Рахманинова, о котором я могу сказать абсолютно то же самое. Третий концерт Рахманинова сопровождает меня всю жизнь. В 15 лет я впервые его сыграла, и это было большим подвигом, который я рада, что совершила. И нельзя между ними разорваться, нельзя выбрать что-то одно. Это то же самое, что решить, кого ты больше любишь, папу или маму. А ведь есть еще замечательные концерты Прокофьева. Но в этом и счастье нас, пианистов – репертуар у нас огромен, и выбирать из него можно бесконечно.

Фото Геннадия Шишкина.

Казалось бы, почему зрители должны слушать это произведение в цикле 15-ти симфоний Шостаковича? Для себя я объясняю это следующим. Третий концерт Рахманинова был написан в 1909 году в межреволюционный период. Дмитрий Дмитриевич родился в 1906 году, и на тот момент это была та музыка, та атмосфера, которая окружала его. С одной стороны, Шостакович переосмысливал музыкальные традиции великой Санкт-Петербургской школы, прежде всего, Мусоргского. Рахманинов представляет собой  Московскую школу и преемственность с Чайковским. Но Москва и Санкт-Петербург – две сообщающиеся столицы, и Шостакович развивался в конгломерате этих двух городов и заданных ими  традиций. Поэтому Третий концерт Рахманинова и был включен в программу. Он призван показать, из чего вырос Шостакович.

– Впервые концерт вы сыграли в 15 лет, а если разобрать исполнение тогда и сейчас, что-то изменится?

– На самом деле, если сравнить их, то общее здесь будет только то, что играл пианист с одними именем и отчеством. Ученые подсчитали, что молекулярный состав человека меняется каждые 7 лет. И что тут говорить о музыкантах, весь опыт которых, весь взгляд на жизнь и искусство может измениться всего от одного нового впечатления?

В 15 лет человек может быть технически оснащен для исполнения практически любой музыки, но настоящее понимание приходит к нему гораздо позже. И это очень важно, поскольку играем мы не пальцами, не телом, хотя внешне это и может показаться именно так. Нет, мы играем сердцем, душой, интеллектом и множеством других совершено нематериальных вещей.

Фото Геннадия Шишкина.

– Музыка дарит нам уникальную возможность буквально сквозь время познакомиться с ее автором и стать к нему ближе. А если бы у вас была возможность побеседовать с любым из живших или ныне живущих композиторов, кого бы вы выбрали и о чем спросили?

– Первый, с кем бы я встретилась – Рахманинов. Я бы поиграла ему. В юности мне снились сны, и в одном из них я уже играла ему. Это был Третий концерт, и Сергей Васильевич меня не похвалил. Даже в моем детском дневнике осталась запись об этом, так меня это взволновало. После я бы обязательно увиделась с Шопеном, и ему я бы побоялась играть…. Шопену, человеку из 19-го века, я задала бы один вопрос: «Каким он видит развитие музыки, музыкального искусства в будущем?». Затем я бы включила что-нибудь из современной музыки и спросила его мнение. А еще я бы обязательно встретилась с самым великим виртуозом всех времен – Листом, к нему у меня есть один вопрос технологического свойства о том, как правильно играть октавы. Думаю, он дал бы мне дельный совет.

– А вы пишете музыку?

– Абсолютно не пишу, и мое мнение по этому вопросу принципиальное. Делать что-то нужно тогда, когда человек просто не может что-то не делать. В раннем детстве, видимо, я просто не могла не заинтересоваться моим инструментом. Сейчас я не могу не играть. Да, я могу бравировать тем, что, уезжая в отпуск, забываю о том, что фортепиано существует на белом свете. И это действительно так. Но происходит так только потому, что без подобной перезагрузки я не смогу вернуться и начать сезон. На деле в конце каждого отпуска я не могу дождаться, когда вновь прикоснусь к клавишам. Я вновь и вновь прокручиваю в голове то, что уже знаю, думаю, что бы еще мне сыграть. Может, я себе и не всегда признаюсь в этом, но каждый раз я скучаю и очень сильно жду каждого нового концертного сезона.

Фото Геннадия Шишкина.

– Екатерина, у вас плотнейший гастрольный график. Вы не раз говорили о том, что за полгода, бывает, не выдается ни единого дня выходного. Пару лет назад вы вышли замуж. Как удается совмещать профессиональную жизнь и личную?

– Мой муж – первая скрипка в оркестре «Виртуозы Москвы», пару дней назад мы с ним увиделись и сразу попрощались. Я улетела во Владивосток, он – в Астану. После Астаны он вернется, а я после Владивостока прямиком в Пекин, а оттуда – в Красноярск и Новосибирск. Честно, это кошмар. Однажды мы посчитали, сколько дней в месяц мы видимся, иногда две недели удается вместе побыть. Но часто это и семь дней, и пять дней. И тут нам остается только благодарить судьбу за то, что мы сделаны из одного теста. У нас нет никаких претензий друг к другу. Любой другой мужчина сказал бы, чтобы сидела дома, готовила борщ и преподавала в Московской консерватории, что в пятнадцати минутах от дома. Слава богу, мне муж никогда такого не скажет.  В нашей семье кто успел, тот и приготовил борщ. И никаких конфликтов на эту тему у нас не возникает.