Инна Вербицкая: «Надеюсь, я меняю мир к лучшему хотя бы для нескольких людей»

Дойти до цели

Встретиться с Инной договорились накануне.

— Ой, чтобы понять, что я за человек, надо провести хотя бы один день со мной! — начинает телефонный диалог Инна Вербицкая. — Но давайте завтра попробуем погулять по набережной Спортивной гавани. Встретимся у главного фонтана!

Набережная Спортивной гавани — главное место прогулок и проведения мероприятий во Владивостоке. В выходной день здесь буквально не протолкнуться: дети на гироскутерах снуют туда-сюда, жители города более старшего возраста прогуливаются вдоль моря, коробейники, фотографы, художники стоят в самых невообразимых местах. Здесь сложно гулять и зрячему. Но оптимизм Инны заражает.

 

Утром встречаемся в центре набережной. Три женщины, двое из которых в темных очках, одна — с тростью, третья опирается на руку молодого человека. Как оказалось потом, именно последняя относиться к самой «счастливой категории» людей, имеющих проблемы со зрением: у нее есть подгляд. Так между собой слепые называют возможность различать силуэты.

— На самом деле, мы не однородная общность: есть тотальные, то есть совсем без зрения, есть с ограничениями по зрению и есть имеющие проблемы со зрением, — рассказывает Инна.

Сама она не видит совсем. То есть, относится к категории, так называемых, «тотальников».

Логично возникает первый вопрос: зрение отсутствует с рождения или утрачено?

Далее последовало затяжное восстановление, попытки остаться жить и максимально сохранить здоровье. И на фоне такой борьбы — конфликт с соседкой.

— Так получилось, что я дружила с ее мужем. Ну как дружила — мы общались: учились в одной школе, с детства в гости друг к другу ходили. Он почему-то постоянно ей говорил: «Вот смотри, Инна то может, Инна то делает». Она и разозлилась. Начала делать мелкие пакости. Я просила, убеждала. Но никак. И вот в 2011 году она на меня напала. Серьезно напала. Сначала вывалила на окно содержимое кошачьего горшка, а когда я к ней поднялась, швырнула об стену. Со всей силы. Как оказалось, одно наложилось на другое и пошло отслоение сетчатки, — вспоминает Инна.

Однако опускать руки девушка не собиралась. Помогло врожденное упрямство.

— Изначально же имя Инна было мужским, — говорит. — Вот и пришлось оправдывать.

Уже практически без зрения она окончила юридический институт и начала свою практику. В клиентах у Инны — пенсионеры и инвалиды. То есть те, кто не может  заплатить за услуги юриста.

Помощь заключается в оформлении документов, ведении переписки с чиновниками, что, кстати, требует немало сил и знаний.

— Да, биться приходиться практически за все. Меня уже в департаментах, как мне кажется, — сильно не любят. Я постоянно что-то требую, заставляю не противоречить постановлениям и законам, в общем, кто ж к такому посетителю будет относиться с симпатией? — смеется Инна.

Работать помогает то самое упрямство и специальная программа в компьютере, которая воспринимает текст с голоса. Пока единственное, что не покорилось — это присутствие в суде.

— Да, так представлять интересы своих клиентов я пока не могу. Банально даже меня надо туда проводить, чтобы я знала расположение. Да и страшновато пока немного, — признается Инна. — Но эта цель впереди, я же упрямая!

Маршруты памяти

Все время диалога мы гуляем по Набережной. Инна держит меня под руку. Осваивать тонкости прогулки с незрячим человеком приходится буквально на ходу: как правильно развернуться в тесном пространстве, за столько времени сказать, что впереди — бордюр, как подвести к скамейке. Мелочей много. И именно из них складывается жизнь слепого.

Инна мечтает открыть во Владивостоке школу, где будут учить обращаться с тростью

Слепому приходится полагаться на свою память постоянно. Как в бытовых мелочах, так и в прогулках — все должно быть на своих местах. Любое изменение сопоставимо с крахом мира.

— Мы понимаем, что с нами жить очень сложно. Мы очень зависим от того, как что запомнили. Вот у меня есть место на обеденном столе, где всегда должна стоять моя кружка, лежать ложка и так далее, я так могу ориентироваться. А мама никак к этому не привыкнет, она может взять мою ложку и не положить ее на место. Для меня это означает, что я должна на ощупь пройти всю кухню, потрогать предметы и определить, где же то, что мне нужно. Это время и силы. В итоге, можно заработать нервный срыв, который и выливается на родственников. Мы, правда, не на людей злимся, тем более — близких и любимых, а на собственную беспомощность. Только это мало кто понимает, — говорит Инна.

Раньше, еще в 80-ые годы, в одном из районов Владивостока — Магнитогорской — слепых было много. Люди в темных очках и с тростью здесь встречались постоянно. Как оказалось, не случайно. Именно Магнитогорская, построенная на волне амбициозных планов Никиты Хрущева сделать Владивосток похожим на Сан-Франциско, была отведена для проживания людей, имеющих проблемы со зрением. Чуть иная планировка улиц, расположение бордюров, пешеходных зон, магазинов и прочее. Все инфраструктура создавалась под их нужды. Но в 90-е все планы канули в лету, вместе с Советским союзом. И Магнитогорская стала заселяться обычными жильцами, которые уже форматировали район под свои нужды.

Тактильная плитка, положенная сейчас на центральных улицах города, на самом деле помогает не всем. Дело в том, что отыскать ее самостоятельно слепому человеку практически невозможно. Да и лежит она не в спальных районах, где чаще всего приходится ходить, а в центральные районы самостоятельно, без сопровождения, слепые ездить не рискуют: среда незнакомая.

— А трость? Она же должна помогать передвигаться?

— Ой, как раз с тростью связан мой проект, который я очень хочу реализовать во Владивостоке — «Белая трость». На самом деле, нельзя так просто ее взять и начать ходить. Нужно обучение: как держать, как вести, как реагировать на сигналы. А у нас единственный центр, где учат обращаться с тростью — это Бийск, под Новосибирском, — рассказывает Инна.

Перелет до сибирского города инвалид должен оплатить самостоятельно. Сейчас билеты обходятся порядка 50 тысяч рублей. При пенсии в 13 тысяч — сумма неподъемная. Проживание в Бийске бесплатно, его обеспечивает всероссийское общество слепых. А вот добраться из Новосибирска до места назначения — тоже за свой счет: такси обходится в три тысячи рублей.

— Да и в Бийске учат ходить с тростью по районам Бийска. И как мне это знание пригодится во Владивостоке? Часто можно слышать, что вот мы посылали человека учиться пользоваться тростью в Бийск, он прилетел и сидит дома. Зачем все было? Мне всегда хочется спросить: а вы правда не понимаете почему? Вот чтобы не было таких проблем, я хочу открыть школу здесь, во Владивостоке, — делится планами Инна Вербицкая.

Сейчас Инна подала заявку, чтобы открыть школу на базе «Воскресение» — некоммерческой организации, где сейчас подрабатывает волонтером.