Галина Карева: «Ткани — это отражение истории страны и развития общества»

Что может быть проще, чем ситец? Для большинства эта ткань ассоциируется с дачными занавесками, халатами, в лучшем случае с постельным бельем. Но сказать так стопроцентному ивановцу — значит, обидеть его до глубины души. Ведь ситец — это огромный мир, который готов рассказать внимательному зрителю историю страны. Ведь именно ткань определяет то, как выглядят улицы: в чем ходят люди, какую одежду носят, какие цвета предпочитают, а также какие мотивы наиболее распространены: тонкие и сдержанные — эпохи модерна, наглядные — первых лет советской власти, яркие — шестидесятые годы. Каждый период несет в себе послание будущим поколениям, и сохранить его для потомков может именно ткань — то, что сопровождает нашу жизнь ежесекундно. О том, как правильно «читать» знаменитые ситцы и как определить 100% Иваново, корреспонденту «Приморской газеты»  рассказала заведующая музеем Ивановского ситца Галина Карева.
— Галина Алевтиновна, как отважились отправить ситцы в столь долгое путешествие?
— Предложение от приморского музея мы получили достаточно давно, еще два года тому назад, и начали раздумывать, как же нам город Иваново, нашу коллекцию представить здесь, на Дальнем Востоке. Нам рассказывали, что ваш регион в составе России — это очень недавняя история, что здесь нет глубинных традиций, в том числе текстильных. Поэтому мы попытались выстроить рассказ про город Иваново и его ткани, потому что наш город отличается тем, что его создал текстиль. Он для нас — всё! Была прибыль в текстильной промышленности — город развивался: появлялись особняки, мостовые, освещение. Если нет прибыли в промышленности, то нет заработка, нет домов, нет ничего. А еще одна важная страница — первые годы Советской власти, когда из нашего города сделали третью пролетарскую столицу, поскольку Иваново — родина первых Советов. Это очень мощное революционное движение, это большевистские партии. И все это отражено как в ткани, которую мы привезли во Владивосток, так и в самом городе, его архитектуре. У нас совершенно прекрасный конструктивизм, который строили ведущие архитекторы России — Петербурга, Москвы, представители уральской школы. Это и «Дом-крейсер», «Дом-пуля», «Дом-подкова», это тот самый «город-сад», это фабрики и здания, которые связаны с миром природы, миром техники.

— У меня до этого момента Иваново ассоциировался только с песней «Иваново — город невест»
— Это довольно поздний бренд, скажем так. Он появился только в 60-е годы XX века, когда текстильные фабрики переживали период модернизации и взлета со скоростным оборудованием. И постепенно на смену мужским профессиям пришли женские: профессии ткачихи, прядильщицы, затем появились женщины-художники. Но всю предыдущую текстильную историю Иваново писали исключительно мужчины.
 
 

Выставка работает в музее имени В. К. Арсеньева

— Мне казалось, что работа с тканями всегда относилась к традиционно женским видам профессий.
— Нет. Вообще Россия патриархальная страна, поэтому Иваново всегда был очень мощным промышленным регионом. Даже до революции. Причем в город Иваново-Вознесенск шли на заработки крестьяне почти со всех губерний России: из Костромской, Московской, Нижегородской, Владимирской. Количество работников увеличивалось к зиме: крестьяне так планировали свой год, чтобы работать на мануфактуре именно в холодный период и кормить всю семью. А летом они уже могли позволить себе не работать. Представляете уровень доходов на фабрике тогда?

— Очень интересно, надо будет подробнее почитать про историю вашего города. Но вернемся к выставке. Как формировалась ее концепция? Какие периоды истории мы увидим?
— С самого начала фабричного производства тканей. Мы решили показать весь спектр русского текстиля: как он зарождался в XVII веке, как выглядел.

 

Фото Глеба Ильинского

— Только с XVII века? Мне почему-то казалось, что ткани появились гораздо раньше.
— Конечно, на Руси текстиль вообще ведет свою историю с X века, но археологию мы сюда не привезли: у вас свой потрясающий пласт, а наша история — про ткань и рисунок. К тому же Иваново — это еще и собственный великолепный рисунок, который всегда узнаваем. Мы отличаемся от московской школы, питерской и прочих школ.

— Чем?
— Вы знаете, у Иваново совершенно другие композиции, другие краски. Очень сильное направление восточной орнаментации: это огурцы, дороги, мягкие пластичные расходящиеся композиции. Для Иваново во все времена характерны детали. У нас нет просто пятен, нет акварельности, даже в 60-е годы, когда в моду вошли такие цветовые брызги, у нас всегда были еще и штрихи, разбивающие монотонность, создающие живой рисунок с огромным количеством деталей. Поэтому на выставке мы показываем, как менялся рисунок: что было в ручной период, а что — в машинный, как пришли в Иваново элементы стиля модерн. Мы покажем изумительный агитационный текстиль, потому как более сильной коллекции в России просто нет. Помним же, что Иваново — революционный город? Вообще агитационному рисунку в нашем городе повезло в том, что им занимались сразу художники-текстильщики.

— А есть различия?
— Огромные! Смотрите, были такие две потрясающие художницы, как Любовь Попова и Варвара Степанова, но это — классическое искусство. А живопись, графика — совсем другая база и каноны. И вот через призму такого академического образования они пытались создавать ткани и новую школу текстиля. А ведь тут другие законы. Можно создать картину на материале, но ведь когда начнешь шить платье, вся красота поломается. Поэтому Попова и Степанова всего год у нас проработали, и у них не получилось сформировать основу для агитационного текстиля. И вот тут на сцену вышли именно те художники, которые как раз специализировались на ткани. Они знали, что в первую очередь это композиции, цветочки, отсутствие плакатности. Вот посмотрите на наши ткани — там все мотивы так далеко запрятаны, что надо долго приглядываться.

— А вот у вас выставлено огромное ярко-красное панно с агитацией. Вы сейчас о подобных вещах рассказываете?
— Ой, что вы! Панно — это совсем другая история. Вот представьте, создана совершенно новая страна, у нее совсем другой герб, другое правительство, политика и так далее. И считалось, что людей надо образовывать. Так появилась целая система приобщения к этой вот культуре. А еще на фабриках появились бытовые кружки, основной задачей которых было создание  агитационных полотен, которыми украшали город, когда происходили маевки, шли празднования. И вот то, о чем вы говорите, есть аппликация. Вообще, с точки зрения современного человека, это совершенно невозможная вещь, когда огромное количество людей часами сидит, шьет, вышивает ради того, чтобы два дня полотно где-то повисело. Но такое искусство площадей очень краткосрочно, оно практически не жило, и потому его удалось сохранить почти в первозданном виде.

 

Фото Глеба Ильинского

— Галина Алевтиновна, а как менялись принты на тканях?
— Если представить схему, то легко можно проследить весь ход. Одноцветные, масляные ткани — это самое начало, XVIII век. Это в основном переплеты книг. А поскольку одежда была домотканая, то и рисунки были вытканы. Потом на тканях появился цвет, а у мастеров более мягкие красители. Начался период тесной связи с Востоком, путешествий  по Волге через Астрахань, оттуда приходят краска и цвет. Потом появляются ткани, на которых возникают элементы барокко — это такая пышность узора, жесткие композиции. Далее идет стиль модерн, которого очень много на наших тканях, потому как данное направление рубежа веков совпадает с тем, что в Иваново появляется своя школа, которая была филиальным отделением училища барона Штиглица.  Уникальное время, когда огромная страна искала свой культурный код! Также мы привезли во Владивосток агитационный текстиль, далее отдельным блоком выстроили ткани 60-х годов, потому что там получил распространение штапель, авторский рисунок. Во время взлета химической промышленности в стране на тканях цвели розы, менялись цвета, но в то же время шла проработка фона и линий и так далее. В 70-е годы текстиль вообще поддерживал российский промысел. И последний блок — ткань «толпа». Это перестройка, очень философски проработанная, когда люди спешат, каждый в своем мире, и никто не видит того, кто идет рядом. Ткань была безумно модной в России.

— Как ткань пришла в вашу жизнь?
— Я историк, как и большинство сотрудников моего музея. Училась на вечернем отделении института и одновременно работала в комитете комсомола на фабрике. Но так как у меня во всех ячейках были люди, связанные с производством, то я сама ходила в цеха. Поэтому, когда сказали, что открывают музей ткани, я сразу вызвалась пойти туда работать. Меня спросили: «Что ты знаешь про текстиль?» Я ответила: «Да в общем-то все: плетение, плотность и так далее». «Ну, — говорят мне, — тебе, деточка, прямая дорога в этот музей». Так все и сложилось.

— А какое было у вас видение своего будущего?
— Ой, совсем другое! Я думала, что буду писать статьи! Хотела на филологический факультет поступать, потому что не было отделения журналистики. И тогда я пошла на истфак, имея в виду, что в дальнейшем я, конечно, пойду уже в газету и буду работать там.

— Но сейчас же статьи пишете?
— Пишу, конечно, так что в той или иной мере реализовала свою мечту.

— Спасибо!
 

Фото Глеба Ильинского