«Улиц здесь почти нет» — первые десятилетия Владивостока

Тротуары за счет домовладельцев

В первые десятилетия Владивосток занимал довольно узкую полосу вдоль северного берега бухты Золотой Рог — от современного морвокзала до Гнилого угла (район Луговой) с довольно большими незастроенными промежутками. Город рос в сторону нынешней Первой Речки только вдоль Китайской улицы (Океанский проспект) и заканчивался в районе Покровского парка. Современная улица Уткинская так и называлась — Последняя, поскольку строения там заканчивались и начиналось первое в городе Покровское кладбище. Известный в свое время писатель и журналист Всеволод Крестовский так описывал Владивосток 1880 года: «Городские строения группируются преимущественно в двух противных концах — портовом и госпитальном; трехверстный же промежуток между ними, изрезанный оврагами, заселен довольно скудно: между редкими строениями вы видите целые пустыри, покрытые колючкой и бурьяном или заваленные мусором, и еще множество пустующих дворовых мест, огороженных и неогороженных земельных участков... Каждый дом, каждая избенка и манзовка стоят себе там, где вздумалось их поставить первоначальным хозяевам, по собственному своему выбору и вкусу. От этого и улиц в том смысле, в каком мы привыкли понимать улицу, здесь почти нет». Напомним, что Владивосток стал городом как раз в 1880 году.

Эти работы начались в августе того же года, причем собственники зданий на Светланской производили их за свой счет. Всего на «солнечной стороне» главной улицы появилось 635 погонных саженей тротуаров, из которых 412 были субсидированы домовладельцами. В том же 1885 году были проложены грунтовые дороги с канавами по Экипажной, Алеутской, Китайской, Тунгусской, Фонтанной, Японской, Абрековской, Пологой и некоторым другим улицам, а также по Косому переулку. Тогда же появились 150 саженей каменных сточных канав и столько же (по длине) каменных труб. Тем не менее, состояние улиц города оставляло желать лучшего и десятилетие спустя.

Вот, например, выдержка из газеты «Дальний Восток» от марта уже 1895 года: «Весной и летом от тающего снега и дождей главная улица г. Владивостока Светланская была покрыта такой грязью, что нередко жители города на этой улице оставляли свои галоши. И неоднократно обращались в городскую управу с просьбами и требованиями сделать в нескольких местах по Светланской возвышенные каменные панели». Также частыми были жалобы и на деревянные тротуары, на которых прохожие нередко проваливались и даже ломали руки-ноги (к тому же их надо было регулярно ремонтировать). Постоянные нарекания вызывали извозчики – единственный общественный транспорт Владивостока; разумеется, очень много писалось о неубранности городских улиц и дворов, о недостатке парков и садов.

«Красить дома позволяется…»

Между тем еще в августе 1894 года местной думой был разработан проект обязательных постановлений для жителей Владивостока. Им, в частности, были предусмотрены такие меры: «Езда по городским улицам как в экипажах, так и верхом дозволяется только обыкновенной рысью, гнать лошадей вскачь строго воспрещается; на спусках, мостах и в местах пересечения улиц ехать шагом, придерживаясь во всех случаях правой стороны...

В каждом дворе должны быть обязательно помойная яма, бетонная или же просмоленная бочка, или телега с железным ящиком, а также благоустроенное и достаточное по числу живущих отхожее место... Строго воспрещается обывателям выпускать свой домашний скот бродить по улицам и окрестностям города».

Помимо примерно двух десятков улиц, существовавших вплоть до конца прошлого века, здесь имелись слободки. Вместе с так называемыми «покосами» (Семёновским, Фёдоровским и Фельдшерским) их насчитывалось 13. Эта «чёртова дюжина» и образовывала тогдашний «большой Владивосток». Не будем перечислять их все, остановимся на самых необычных по названиям. Так, в конце 1870-х годов в районе нынешней остановки «Некрасовская» начали селиться бывшие каторжники. Новая слобода так и стала называться — Каторжная. Правда, от «порочащего» город названия удалось избавиться административным путем. На эту тему есть документ — постановление владивостокской городской думы от 16 ноября 1902 года.

Он гласит: «Г-н приамурский генерал-губернатор при рассмотрении дела по прошению жителей слободки на Первой Речке высказал, между прочим, желание изменить название слободки Каторжная ввиду неудобства сохранения такого наименования за частью г. Владивостока в обиду теперешним обывателям этой слободки. Ввиду изложенного управа полагала бы изменить нынешнее название слободки Каторжная и наименовать ее Новинка, на что и испрашивает разрешения городской думы. Постановлено: наименовать слободку Первая Речка». Чем не понравилась Новинка — история умалчивает…

А вот, например, от так называемой Нахальной слободки так и не удалось избавиться никакими мерами и усилиями. Она первоначально возникла выше современной остановки транспорта «Дальзавод».

На эту тему тоже есть доклад гордумы от сентября 1904 года. В нем говорилось: «Летом 1903 года в вершине Жариковского оврага было обнаружено несколько самовольных, недавно начатых и еще не оконченных построек... Городская управа почти в полном составе тогда же обошла с полицией эти места, объясняя, что самовольные постройки подлежат сносу. Одновременно с этим управа просила пристава 1 части иметь наблюдение за тем, чтобы в указанном месте не возводилось построек. Однако эти распоряжения не остановили захватов, число их продолжало расти, распространившись на соседнюю вершину Мальцевского оврага. Таким образом, на обеих вершинах всего возникло 70 самовольных построек, образовав так называемую Нахальную слободку, или Нахаловку».

Дальневосточный космополит

Разумеется, город развивался, причем в целом к лучшему. Об этом хорошо сказано в большой статье в газете «Дальний Восток» в апреле 1911 года. Приводим ее с небольшими сокращениями.

«Семь лет тому назад мне пришлось покинуть Владивосток. Посетив его ныне, я почти не узнал наш «Дальневосточный космополит», так он разросся, так похорошел. На окрестных высотах, где ранее царили вороны и развлекались игрою «в орлянку» золоторотцы, и в глубоких падях, служивших местом вечерней тяги вальдшнепов, теперь разбросались в неприхотливом порядке новенькие симпатичные домики слободок: Нахаловки, Обираловки, Голубиной, Воробьиной и т. д. Городское управление, составленное из людей энергичных, должно быть, с особой любовью и вниманием относилось к пользам и нуждам своего детища и «недреманным оком» отлично примечало, где нужно замостить улицу, устроить тротуар или провести канаву, и всюду поспевало.

Хорошие мостовые и тротуары Владивостока, освещение улиц, чудное здание городской женской гимназии и много других полезных дел указывают на то, что городские денежки не бросались зря, а тратились осмысленно — хозяйственно. Жаль, конечно, что поднятые вопросы о водопроводе и трамвае все еще не осуществлены, и примитивный способ передвижения и водоснабжения остается прежний. Не мешало бы поторопиться с заменою лошадок, выбивающихся из сил по поднятию на орлиные гнезда семипудовых чиновниц, бездушным электричеством...

Внимание заезжего наблюдателя невольно приковывает к себе красивый памятник адмиралу Завойко, сквер которого служит излюбленным местом прогулок и игр детворы. Правда, молодые посадки не дают еще надлежащей тени, под которой молодое поколение обывателей могло бы укрываться от солнечных лучей, но это не смущает молодежь, и она охотно наполняет сквер, видимо, гордясь, что находится под тенью великого адмирала».

Впечатления довольно интересные, но, к сожалению, по обычаю того времени они подписаны псевдонимом, причем весьма двусмысленным: «С. А. ХЕР-СКИЙ». Каково бы ни было мнение этого очевидца, ясно одно: Владивосток, конечно, хорошел год от года. Разумеется, догнать по красоте, благоустройству или удобству тот же Петербург он не мог, но за первые 50 лет развития перегнал очень многие дальневосточные города.

Иван Егорчев, действительный член Русского географического общества

По материалам из архива ОИАК