Актер и режиссер Кирилл Плетнев побывал во Владивостоке вместе с кинопоездом «ВГИК-95». Необычный состав провез более 70 студентов, выпускников и преподавателей старейшего киновуза страны через всю Россию и доставил во Владивосток, где произошло закрытие торжественной акции. Во Владивостоке артист провел премьерный показ своего короткометражного фильма «Настя» и рассказал корреспонденту «Приморской газеты» о том, что за история легла в основу ленты, поделился профессиональными планами и объяснил, чем отличается работа на съемочной площадке по ту и по эту сторону камеры.
Фото Глеба Ильинского
– Ваш творческий путь начался довольно необычно. Раньше вы снимались, теперь снимаете. Как так получилось?
– На самом деле я всегда хотел быть режиссером. И в 16 лет даже поступал на факультет режиссуры в Санкт-Петербургскую академию театрального искусства. Но мне отказали, и так я оказался на актерском.
Уже сейчас я понимаю, что так и должно было случиться. Режиссура – профессия, связанная с определенным мировоззрением, опытом. В 16 у человека может быть весьма оригинальный взгляд на мир и глобальный жизненный опыт за плечами, но слишком велик риск даже с подобным багажом впасть в излишнюю крайность, назидательность или революционность, например. Ведь помимо мировоззрения и опыта у режиссера обязательно должна быть трезвая оценка самого себя, а приходит она, как правило, только с возрастом.
Сейчас я учусь на режиссерско-сценарном факультете во ВГИКе, и у нас есть двойная мастерская, где пишут и снимают одновременно. Я вижу, какие истории приносят молодые люди. В своих творениях они рассказывают о том, что их волнует в первую очередь. Наверно, ранее я бы тоже размышлял о подобном. Теперь нет. Появился какой-то более неоднозначный взгляд на самого себя, и в нем уже больше объективности, терпения, юмора по отношению к себе и окружающим. Все меньше значения имеет то, что раньше воспринималось как-то слишком остро.
– В основе вашей дипломной работы, короткометражного фильма «Настя», лежит остросюжетная история. Как она появилась?
– Это реальная история, которая произошла в 2011 году с девушкой-почтальоном в маленьком городке под Волгоградом. Девушка ограбила почтовое отделение, оставив людей без пенсий, и сбежала вместе со своим любовником в поисках лучшей жизни. Вместе они добрались до Москвы, где она купила своему мужчине «Хаммер», а себе – кучу брендовой одежды.
Когда я узнал об этом, случай показался мне любопытным. В этом был некий жест отчаяния. И меня поразило, что, когда их взяли, всю вину девушка повесила на себя. Ее друг присутствовал там, но она сказала, что это таксист и она совсем его не знает. Когда ее спросили, не жалеет ли она о содеянном, она сказала, что если повернуть время вспять, поступила бы также. В суде она объяснила свой поступок тем, что никогда ей, простой девушке из глубинки, больше не удастся так пожить, а ей ведь этого безумно хотелось.
В 16 лет я бы не понял ничего, а сейчас в этой истории я увидел поступок сильного человека. Это поступок, наглядно показывающий позицию человека, индивидуальность. И, на мой взгляд, он достоин уважения.
– В реальной истории преступницу также поймала женщина-милиционер?
– Нет, обычные оперативники. Женщина-милиционер была введена в сценарий для того, чтобы дать ответы на поставленные режиссером вопросы. Понимаете, для кого-то все в жизни просто и определенно. Есть путь, и есть его знаковые этапы: получить образование, найти работу, создать семью, завести детей.… А что делать, как поступать человеку, оказавшемуся в пространстве, лишенному общепринятых ориентиров? Как жить, когда некому подсказать, что правильно, а что нет? Да и вообще, кто может точно сказать, правильно ли жить так, как живут все? Это вопросы, ответить на которые я постарался в своей картине. А еще процесс навел меня на одно интересное размышление. Кто же свободнее – тот, кто охраняет или тот, кто заперт внутри клетки?
– Вы нашли ответы для себя в этой картине?
– В процессе написания сценария мои симпатии были на стороне девочки-преступницы, хотя, безусловно, главная героиня в ленте – милиционер. На ней завязано все происходящее, и она первой задумывается, правильно ли она поступает.
Обеих героинь зовут Настя, и это не случайно. Это две половинки единого целого. Каждая из них по-своему права и не права одновременно. Но если их объединить, то получится тот путь, по которому лично мне хотелось бы идти.
– А как вы подбирали актрис на роли главных героинь?
– Женщину-милиционера играет Инга Оболдина. С ней мы не раз встречались на съемочной площадке, и изначально я писал роль для нее. С исполнительницей роли девочки-преступницы возникла большая проблема. Кого бы я ни находил, кого бы ни пробовал, все было не то. Постоянно возникали сложности, и в большей степени так получалось, наверно, потому что это… я. В ней проявилось мое Альтер-эго, и как играли его другие, меня не удовлетворяло.
Однажды мой друг, тоже режиссер, посоветовал обратить внимание на неизвестных актрис. Начался кастинг, я ездил по городам и принимал видеозаписи от претенденток со всей страны, от Санкт-Петербурга до Новосибирска. Так нашлась Мария Шульга, которая как раз закончила играть в театральной постановке, посвященной леди Макбет.
– Кирилл, вы успели побывать и по ту, и по эту сторону камеры. Это сказывается на работе: пытаетесь ли вы учить чему-то актеров и готовы ли прислушиваться к чужому мнению?
– Прислушиваться готов однозначно. Как ни странно, раньше мне казалось, что поскольку я сам актер, проблем с другими актерами у меня не будет. На деле оказалось совершенно по-другому. В какой-то момент я просто возненавидел их всех. Подумал, что хуже этих людей не может быть никого на свете. Хотя это нормальный процесс, ведь каждый из нас на съемках становится совсем иным человеком. Разница между актером и режиссером очевидна. Раньше я ее не понимал, а сейчас ясно вижу. В основе актерской профессии – желание нравиться. Нравиться зрителям, партнерам, режиссеру и всем остальным. Без этого актера не бывает.
– А что в основе режиссёрской профессии?
– Невозможность нравиться (смеется). Ты ведь постоянно требуешь, ставишь задачи и, как правило, их не выполняют. Режиссер, он как Колумб, плывет на корабле открывать Америку, а страны этой еще и в помине нет. Колумб только и знает, что где-то там что-то находится. И он очень хочет открыть это, а вся его команда хочет домой. Задача режиссера очень сложна. Он должен увлечь так, чтобы все загорелись его желанием, а не сидели на площадке и не говорили: «Слушай, а давай уже обед объявляй».
В какой-то момент настроение со съемочной площадки передалось и в личную жизнь. Если раньше я боялся, что могу кому-то не понравиться, сейчас я к этому равнодушен.
– Ваша дипломная работа во Владивостоке победила на первом федеральном фестивале «Уровень шума». Это была, можно сказать, мировая премьера. Почему вы приняли предложение именно от организаторов этого киносмотра?
– Приглашением Молодежного центра Союза кинематографистов и руководителем фестиваля, во-первых. А во-вторых, меня заинтересовал формат, сама задумка очень интересная. Присутствует игра, интерактивный процесс, зрители решают, кто победит, прямо на твоих глазах. В основе крутая идея, безусловно.
Хотя есть и некий спорный момент. Мы прекрасно понимаем, что если это мое творение, а в зале мои друзья, они все будут голосовать и кричать за меня. Они же друзья. С другой стороны, считаю, если это действительно достойная картина, она победит при любых обстоятельствах. Я уверен в этом.
– Как Вы считаете, нужно ли развивать региональное кино или лучше сосредоточить весь кинематографический процесс на западе страны?
– Проблемы, которые связаны с региональным кино, очевидны. Это недостаток финансовых средств, более низкий уровень техники. Есть хорошее выражение Товстоногова о том, что в театре возможно все. Это касается ситуации, когда от бедности, от нехватки средств начинает формироваться что-то новое, неожиданное. Часто именно в таких ситуациях фантазия начинает работать особенно активно, и сложившиеся обстоятельства из тормоза превращаются в мощный двигатель. Например, всем известная «Ведьма из Блэр»: отличный пример того, как недостаток бюджета прекрасно стимулирует фантазию.
Конечно, я не говорю, что никому не нужны деньги, и не призываю всех снимать на мобильные телефоны. Я говорю о том, что не нужно останавливаться. Развитие должно идти с обеих сторон. Если все будет централизоваться в Москве и Санкт-Петербурге, то так или иначе будет подгоняться под определенные каноны. Плохо это или нет – да кто его знает? Может, и неплохо, но надо, чтобы и помимо основного тренда было еще что-то, какое-то движение. Сейчас нужны новые, оригинальные, необычные режиссеры. И, возможно, их представит именно региональное кино. Поэтому и развивать его нужно однозначно.
– Кирилл, в феврале вы получите диплом режиссера и впереди новое, увлекательное творческое будущее. У вас уже есть планы, чем заниматься, что снимать?
– На данный момент я пишу историю для полнометражного фильма. Это будет коммерческое жанровое кино, мелодрама. Мелодраму часто называют «Королевой жанров», и я полностью согласен с этим утверждением. Вспомним такие фильмы, как «Запах женщины», «Мосты округа Мэдисон», «Общество мертвых поэтов», «Сибирский цирюльник». Это все картины высочайшего уровня. Поэтому можно смело сказать, что ближайшие годы я проведу с королевой, которую сам же сейчас и пытаюсь создать.
