Антон Долин: «Качество российского кино ничем не ниже качества кино любой другой страны»

Антон Долин — один из самых авторитетных кинокритиков современной отечественной журналистики. Человек, который дал уже десятки интервью, и про которого написан не один текст. Его мнение никогда не допускает двояких толкований, а фразы точно и резко выстроены. Во время приморского кинофестиваля он провел для любителей кино серию лекций, отметив, что публика к нему приходит везде примерно одинаковая: интеллектуально развитая для анализа кино, молодая и городская. Видимо, честно отмечает сам Антон Долин, тема выступлений интересна именно таким людям. Впрочем, честность — это вообще ключевое понятие для самого авторитетного российского критика. О том, что значит слово «критика» в современном мире и есть ли ей место в России, «Приморская газета» выясняла у журналиста Антона Долина.  

— Антон Владимирович, существует распространенное мнение, что в России нет критики. Насколько, по вашему мнению, это оправданная точка зрения? 

— Есть тысячи разновидностей критики. И каждая — это отдельная вселенная, отдельный мир. Есть те, кто считает, своей главной задачей дать оценку художественным произведениям, сказать, хорошо это или плохо, ходить или нет. При этом есть те, кто вообще воздерживается от оценок, но при этом является критиком. Есть люди, которые занимаются серьезной научной работой, близкой к академической, которые тщательно анализируют различные аспекты того или иного произведения, при этом совершенно не имея цели дать свою оценку произведению либо же написать рекомендацию. И я, конечно, не согласен с тем, что у нас нет критики, и вот почему: одно существование в стране двух сложных, толстых, интеллектуальных журналов о кино, если говорить только о кинокритике, говорит об обратном. В России «Искусство кино» выпускает шесть номеров в год, в каждом из которых порядка 300 страниц, написанных, как вы понимаете, разными авторами, у каждого из которых своя оптика, свой взгляд. И эти авторы — со всей страны, не только москвичи. Мне даже кажется, что иногда нам не хватает не критиков, а фильмов. Критиков как раз достаточно. Насколько я знаю, похожим образом дело обстоит и в других областях культуры: есть журнал «Театр», не в каждой стране есть даже аналог чего-то подобного: серьезного, толстого журнала, который занимается театральной критикой. 

— Тогда из-за чего складывается ощущение, что именно эта профессия в журналистике практически исчезла?

—  Это совершенно другое дело. В обществе за последние 20 лет по понятным сугубо политическим причинам девальвирована роль средства массовой информации, снижено их реальное влияние на общество. И потому некоторые виды журналистики, в том числе культурной, перестали быть, скажем так, в чести. Условно говоря, ежедневные газеты вовсе не считают нужным держать у себя в штате нескольких критиков, которые пишут об искусстве. А раньше это было нормой. И это очень обидно. Это значит, что у нас ситуация с масс-медиа в стране плохая, а вовсе не значит, что у нас нет критики и некому писать об искусстве и некому и незачем читать о нем.

— Антон Владимирович, сложный вопрос: должен ли критик при публикации материала думать о том, что его текст может задеть эмоции тех, про кого он пишет? 

— Мне не нравится формулировка, что нужно быть откровенным, потому что я не очень понимаю ее. Слово «откровенность» может трактоваться как угодно. Но, безусловно, я за честность. Надо быть честным. Другое дело, что честность совершенно не предполагает бесцеремонности и грубости. И я всю профессиональную жизнь потратил и продолжаю тратить на то, чтобы найти слова, которые будут правдивыми, но никого не ранят. Проблема в том, что, конечно, если ты критикуешь фильм, а не хвалишь, это всегда ранит его создателей. Как бы мягко и нежно ты это ни делал. Тем не менее есть несколько базовых правил, которые позволят, если у тебя есть личное знакомство или, не дай Бог, дружба с создателями картины, эту дружбу или знакомство сохранить, как правило, после небольшого перерыва. Первое простое правило — это никогда не переходить на личности. Когда ты пишешь о неудачном фильме, с твоей точки зрения, то не надо писать, что такой-то не обладает навыками драматургии или выбрал неправильного актера, такой-то не знает, что сказать. А вместо этого писать: «Кажется, этот актер не очень подходит на роль; «возможно, драматургические задачи были поставлены недостаточно четко» или «неудачно решены». То есть никогда не переходить на личности. Надо помнить, что кино — это коллективный труд, и никогда не бывает одного виноватого в том, что фильм не получился. Всегда это общая вина и общая беда. Это как с распадающимися отношениями людей, которые друг друга любили или друг с другом жили — возможно, есть зачинщик этого развода, но виноваты всегда оба. Точно так же в неудавшемся фильме всегда есть вина и продюсеров, и сценаристов, и актеров.

— Мне всегда казалось, что в любой рецензии крайне много субъективности.

— Критик — это живой человек, откуда может быть объективность? Как вы хотите, чтобы он превратился в машину, высчитывающую плюсы и минусы? Для тех, кто ищет объективности, сегодня, в эпоху Интернета, есть великолепная возможность этой объективности добиться. Нужно идти не на страницы определенных критиков,а заходить на сайт «гнилые помидоры» — это агрегатор. Он собирает все рецензии критиков и высчитывает примерный процент положительных и отрицательных рецензий. И вот это объективная реальность. Вот на этот фильм написано 100 рецензий и из них 65 — положительные, а 35 — отрицательные. Следовательно, фильм получился. Против этих процентных подсчетов никто ничего сказать не может, потому что это объективная реальность. Но это не значит, что фильм объективно хорош. Это значит, что фильм объективно принят критиками. Критика может принять фильм, который будет забыт через год. Критика может разбомбить картину, который будет через 20 лет признан классикой. Такие случаи тоже бывали.

—  Кстати, посмотрела список лучших фильмов, с вашей точки зрения, и там много блокбастеров, скажем так. Я ожидала больше каких-то артхаусных фильмов увидеть.

— Дело в том, что кино — самое популярное искусство. Оно родилось как ярмарочное развлечение. Один из родоначальников кино Жорж Мильес был цирковым артистом. И Сергей Эйзенштейн, который сегодня проходит как раз по ведомству сложного экспериментального авторского кино, вообще-то говоря называл его «монтажом аттракционов». Его фильмы и были аттракционами. Это были блокбастеры своего времени, и «Александр Невский», и «Броненосец Потемкин», и «Иван Грозный» — это они и есть. Но если мы серьезно относимся к ним, то непонятно, почему мы должны несерьезно относиться к «Мстителям» или «Титанику». Поэтому любой фильм заслуживает серьезного отношения, и если он талантлив, то как мы можем не включить его в список лучших. Моцарт писал попсу, и уж точно «Битлз» писали попсу. Но без них не было бы музыки, какой мы знаем ее сегодня. 

— С вашей точки зрения, будут ли в конце 21-го века понятны фильмы конца века 20-го?

— Основное будет понятно. Можно ли сказать, что нам сегодня абсолютно понятны пьесы Шекспира? Я думаю, нет. Можно ли сказать, что мы в целом их пониманием и сопереживаем, как переживали современники? Я думаю, да. Или давайте копнем глубже и вспомним «Царя Эдипа»или «Федру». Вот мачеха влюбилась в своего пасынка, а он ее не любит. Она доносит своему мужу, что он ее домогался. Вечная история. Она может быть рассказана в любое время, в сегодняшнее в том числе. А впервые она была рассказана в Древней Греции. И я не вижу причин, по которым кино внезапно утратит внятность. И, конечно, я далек от мысли, что кино достигло какого-то своего потолка совершенства и дальше не будет развиваться. Оно все время будет расти. Потому что любые виды искусства развиваются. 

— Есть мнение, что кино уже, скажем так, пережило эпоху расцвета и развития.
 
— Вряд ли кино ждет закат. Мне вообще смешны люди, которые говорят, что кино уже пережило свои лучшие времена и сейчас находится на закате. Кино живет чуть больше ста лет. Это детский возраст для любого искусства. Знаете ли вы хоть один вид искусства, который исчез? Да нет. Театр, музыка, литература, живопись — они все родились в пещерах и до сих пор живы. И даже то, что казалось абсолютной архаикой на каком-то этапе — опера или балет — живо-здорово. Все время пишутся новые оперы. И билеты туда купить невозможно. Поэтому когда появляется некое искусство и его принимают люди, оно после этого не умирает, оно только трансформируется и может жить бесконечно, пока жив человек. Поэтому нет никаких сомнений, что кино будет и через 100 лет, и через 200, и через 500. Пока будет жить человек и человеческая цивилизация, будет кино. А вот каким оно будет, это сейчас сказать невозможно.

— И последний вопрос. Ваше мнение о качестве российского кино? 

— На мой взгляд, качество российского кино ничем не ниже качества любого другого кино. Везде снимается 90% шлака и 10% фильмов, заслуживающих внимания. Америка не исключение. До нас доходит очень небольшое количество кино, которое снимается там. И из этого небольшого количества есть только горстка хороших. Но они очень хорошие. И это нормально. Человечество неспособно производить только шедевры. Я не вижу, чем русское кино принципиально отличается. Единственное отличие — это система господдержки нашего кинематографа. Она несовершенна, с моей точки зрения, и там есть еще что улучшать. Но это не имеет отношения к творчеству. Понимаете, если сейчас вдруг господдержка прекратится, завтра  уменьшится количество высокобюджетных фильмов. Это точно. Но больше ничего не изменится. Соотношение хорошего кино и плохого останется точно таким же, каким оно было и в 90-е годы, когда никакого госфинансирования не было и в помине. Это вообще загадочная вещь — соотношение талантливых людей и их процент среди неталантливых, которые занимаются искусством как ремеслом. Но это более или менее стабильная величина.