«Мы — последние носители удэгейского языка» — cтарожил Красного Яра

Об основании поселка

— Предки нынешних жителей Красного Яра жили в селах Сяин и Метахезе, которых сейчас уже нет. Те селения очень часто, из года в год, затапливало, и люди решили перебраться повыше. В 50-х годах прошлого века охотники Сяина на общем собрании решили провести разведку и найти место получше. Так они добрались сюда. Село назвали Красный Яр. Яр — потому что высокий, а Красный — потому что тут было много глины красного цвета.

В 1955 году здесь была сплошная тайга и ничего больше. Постепенно жители Сяина начали своими руками возводить жилые дома в Красном Яру. В 1957 году, когда несколько домов уже построили, начали переезжать семьи из Сяина. Потом стали строиться — появились школа, почта, больница, клуб. А потом в Красный Яр стали переезжать удэгейцы из других районов и даже регионов, например, из Хабаровского края много удэгейцев переехало.

Моя семья живет в этом поселке с момента его основания — с 1957 года, то есть уже 60 лет. Мои родители и были одними из тех, кто его основал. Они тут прожили большую часть жизни, здесь и похоронены. Здесь родились и выросли мои дети и внуки, правда, многие из них разъехались по Дальнему Востоку.

О родном языке

— В советские времена удэгейский язык перестали преподавать. Мои родители его еще учили — и в Метахезе, и в Сяине в школах были уроки удэгейского языка, изучали и письменность, и литературу. В СССР не принято было говорить на каком-то другом языке, кроме русского, удэгейский тоже был под запретом. Поэтому я помнил только, как говорить, да и сейчас помню. Но написать что-то на своем языке уже не смогу, мы утратили его практически безвозвратно. Когда уйдет мое поколение, некому будет обучить молодежь даже произношению.

О влиянии советской власти

— Помимо того, что утратили язык, изменился и уклад жизни. Раньше удэгейцы жили большими семьями, практически все мужчины охотились, женщины следили за домом, воспитывали детей, некоторые из них тоже ходили на охоту. Но главное — дети жили в семье.

Советская власть постановила: организовать для детей коренных малочисленных народов школы-интернаты, где дети учились и жили. Их там кормили, одевали, убирали все за ними. Родители в это время уходили на охоту, работали. В этот период и произошел раскол в устоявшейся жизни: детей, скажем так, изъяли из семей, где их могли бы научить традициям и обычаям. Вот тогда мы и начали терять нашу культуру.

О сохранившихся традициях

— Взрослые мужчины Красного Яра до сих пор всю зиму охотятся, причем на тех самых угодьях, которые принадлежали их отцам и дедам. Охотничьи участки у нас по-прежнему передаются по наследству.

Сезон начинается в середине ноября и заканчивается в феврале. Так было всегда: и при моем деде, и при моем отце. В конце зимы перестают охотиться потому, что многие самки в это время ждут потомство, а удэгеец никогда не выстрелит в беременную самку. Кстати, охотник определяет пол зверя по следу и внешнему виду. Охотятся на косуль, кабанов, изюбрей, медведей, соболя, белку.

О сборщиках женьшеня

— Раньше очень многие добывали корень женьшеня и сдавали его в леспромхоз. Но в пятидесятые годы это делали совсем не так, как сейчас. Например, если мой дед находил корень, то сначала определял, большой он или нет. Если два-три листочка, значит, еще небольшой корень. Если от четырех до семи листков на стебле, значит, уже достаточно большой и можно выкапывать. Корень меньше 10 граммов не принимали нигде.

Сейчас же женьшеня так мало, что если находят хоть какой-то корешок, сразу выкапывают. И самое главное, что практически никто ничего не садит. Мой дед корень меньше 30 граммов оставлял на рассаду, чтобы было, что через пять-десять лет собрать. Сейчас такой культуры у сборщиков нет. Выкапывают все подчистую, лишь бы сдать кому-нибудь.

О религии

И двести лет назад, и сейчас удэгейцы придерживаются шаманизма. Правда, в советское время, когда шаманизм запретили, была растерянность какая-то среди удэгейцев, особенно среди шаманов, которых тогда было много.

Тем не менее, и сейчас в каждом селе есть хотя бы парочка шаманов, которые могут провести обряд на родном языке с соблюдением всех традиций. Многие удэгейцы верят в то, что духи, к которым обращается шаман, помогают нашему народу. Как мы говорим, шаманизм  у нас в крови. Этого не отнять.