Национальный парк «Бикин» сохранит и природу, и уклад жизни удэге

О яйценосных черепахах…

– А вот здесь черепахи откладывают яйца, – Алексей Кудрявцев, член инициативной  группы по созданию национального парка «Бикин» и мой проводник, показывает на ветвистый залом в заводи, а я от неожиданности чуть не вывалилась из лодки.

Черепахи? Яйца? Откуда? Мы на реке Бикин, на cевере Приморского края, в Пожарском районе. На границе будущего национального парка. Идем на моторе против течения. Река прорезает тайгу, словно разглаживая ее тугие, густо сплетенные вихры.

В этих лесах обитает десятая часть всех Амурских тигров планеты. Кроме них, на территории живут представители еще 16 видов хищных млекопитающих, среди которых медведи бурый и гималайский, соболь, куница. Кормятся эти хищники как минимум 15 видами копытных, среди которых есть и активно плодящиеся благородные олени, и варварски отстреливаемая кабарга. Но! Водятся здесь еще, внимание: уссурийская могера, когтистая бурозубка, ночница Брандта, бурый ушан, двухцветный кожан и еще кустарниковый заяц! В отличие от героев популярного фильма, которые в нетрезвом виде составляли список редких животных, я ничего не придумываю. А еще в верхнем и среднем течении реки Бикин ученые насчитали 241 вид птиц. Пять видов лососевых «бороздят» речные просторы, в реке есть хариус, таймень и линок. Нам довелось поймать щуку. Алексей Уза – коренной житель поселка Красный Яр, удивительный человек, который легко общается как с рекой и лесом, так и с представителями иностранных делегаций, готовит нам нечто вкусное из сырой рыбы и острого соуса. Заодно рассказывает о себе и поселке Красный Яр.

…и лесных людях

– В IX веке здесь уже жили наши предки. Называли их удаха (лесные люди). Одна из их групп, кочевавших в среднем течении Бикина, даже называлась в честь реки – бикингка, – рассказывает Уза.

Ученые, впрочем, утверждают, что до конца XIX века удэгейцы не были отдельным народом. Только в начале двадцатого столетия эта малая народность определилась как национальность, отделившись от нанайцев и орочей.

Также местные жители – прекрасные проводники для туристов, рыбаков, охотников. На этом тоже зарабатывают.

– Вот что я скажу: хорошо, что именно мы гостей по нашим угодьям водим, – продолжает Алексей Уза. – Потому что это – наш дом. А значит, мы даже самому дорогому гостю воли в нем не дадим. Да и сами не пакостим. Это для постороннего человека тайга большая. А мы чужой выстрел издалека слышим.

Правда, говорят местные жители, иногда они оказываются на месте слишком поздно. Если зверь убит, даже призывая духов, его не оживить. Если лес вырублен – шаманский бубен не поможет.

– Охранять надо тайгу, кордоны ставить, – говорит Алексей. – Недавно выехали с проверкой в верховья и наткнулись на свежую большую вырубку. Значит, варвары на большой технике зашли, по дороге. Был бы кордон – их бы остановили. А когда сделают нацпарк, то кордоны будут.

Не все парки одинаково полезны

Когда два года назад речь зашла об организации в урочищах верхнего и среднего Бикина особо охраняемой природной территории, многие из удэге восприняли новость в штыки. Слишком уж невеселые вести приходили из национального парка «Удэгейская легенда» (Красноармейский район. – «ПГ»). Рассказывали о шлагбаумах при въезде на территорию, о плате, которую якобы взимают за этот въезд с коренных народов. Местные удэгейцы жаловались, что им не дают собирать грибы или заготавливать дрова. Много чего говорили. Оттого и волновался народ: «Придет и к нам чиновник в качестве директора парка, тогда свобода и традиционная культура кончатся. Не дадут коренным ни охотиться, ни рыбачить, зато откроют ворота элитным браконьерам».

С появлением конкретных положений по организации национального парка, в которых четко прописано, что права малых народностей ущемлены ни в коей мере не будут, волнение сошло на нет. Закон о нацпарке, который сейчас проходит последние процедуры согласования, определил систему защиты всех ценностей коренных народов: социально-культурных, экологических, геополитических и экономических. Решающую роль в управлении парком будет играть Совет коренных малочисленных народностей во главе с председателем в ранге заместителя директора парка, который избирается всем поселением. Руководство парка будет зависеть от местных жителей даже в большей степени, чем она от него.

Ты – мне, я – тебе

Что получат от создания оберегаемой таежной территории туристы, ученые и исследователи? Историю края «живьем». Не верите? Первое, что я увидела, когда зашла на территорию этнического центра в поселке Красный Яр, – пожилого удэгейца, который изготавливал... шаманский бубен. Это была не инсценировка. Сергей Сусанка, оттесывая топором неведомую мне породу дерева, рассказал: «Умер мастер. Мне перед смертью рассказал, как делать. Это мой первый опыт. Знаю, с первого раза не получится. Но научусь».

Его жена Галина, директор центра, в мастерской на втором этаже здания шила национальный костюм. Гладь, бисер, ракушки, рыбные косточки – все руками. Женский костюм – будущий экспонат музея. Здесь пока есть кому творить историю.

Сам музей, пока еще небольшой, располагается на первом этаже этнографического центра.

– Приезжают к нам не только из России, – Галина Ивановна привычно протягивает мне отполированный медвежий череп и удивляется, когда я отпрыгиваю в сторону. – Чаще других бывают японцы. Корни свои ищут. Кто-то уверен, что они у чжурчжэней. Кстати, несколько поселений этого древнего народа находятся как раз на территории будущего парка. И эти места будут выделены в специальную зону историко-культурного наследия. Для сохранения.

Сердце парка

Зонирование территории парка

В Красном Яре, несмотря на то что поселок находится в 30 километрах от границы охраняемой территории, будет биться сердце парка. В Яре построят гостевые центры, здесь будут сосредоточены все службы учреждения, создан полноценный научный отдел, специальный отдел по организации эко- и этнологического просвещения, а также экологического и этнического туризма. Для размещения этих служб будет выстроена центральная усадьба. Кстати, лес для стройки рубить не дадут. Все стройматериалы будут традиционно завозить с большой земли – по мосту.

Любопытная деталь: с мостом, как и с национальным парком, все было тоже непросто. Местные жители были против строительства сооружения: паром и переправа на лодках были привычнее и больше вписывались в национальный уклад.

Так, однозначно улучшатся дороги. Сейчас путь от «столичного» Лучегорска до Красного Яра занимает четыре с половиной часа при хорошей погоде. При плохой – как повезет. Дождь превращает грунтовую дорогу в непредсказуемую глинистую трассу. Вторая проблема, которую надо решить, – связь. Ее практически нет. Третья – топливо. Цена бензина в Яру – 60 рублей за литр, так как ближайшая заправка находится в Лучегорске.

Но, пожалуй, главная проблема – незанятость населения.

– Сейчас молодежь почти не возвращается на свою малую родину после окончания вузов, – заявил Владимир Синицин. – Перспективы в Красном Яру не такие радужные, как в городах. Нет и современных жилищных условий. Как итог – сегодня в поселке Соболиный живут 213 человек, в Ясеневом – 297, в Красном Яру – 625. Да и то большая часть их уже только зарегистрирована здесь, а остальные уже давно пытаются приспособиться жить на «большой земле». Нацпарк – прекрасный стимул вернуться в родные места. С образованием национального парка в районе появится как минимум 220 новых рабочих мест.

Чтобы стать специалистами, молодым людям из числа коренных жителей будут предоставлены все возможности. Предварительно согласована программа поддержки выпускников средней школы поселка Красный Яр, которая начнет работу после учреждения национального парка. Благодаря ей хорошисты и отличники смогут продолжить свое обучение на бюджетной основе в вузах по профильным специальностям. Юных жителей севера Приморья готовы принять в Приморскую государственную сельскохозяйственную академию на «лесные» специальности, обучить основам международного туризма во ВГУЭС. Вяземский лесхоз-техникум будет готовить  специалистов среднего звена для работы в лесотехнической службе нацпарка.

«Парк создавали сами, также поднимать, хранить и оберегать будем только сами» – и русские, и удэгейцы в этом едины.

– Более миллиона гектаров в среднем и верхнем течении реки Бикин получат статус охраняемой территории, – говорит Алексей Кудрявцев. – Это решение уже никто не сможет изменить. Никто не отменит право местных жителей на традиционное природопользование. Каждый будет самостоятельно распоряжаться своей заготовленной продукцией, в том числе продавать на выгодных условиях. Надеюсь, скоро у нас все оживет. И тайга при этом останется с нами.