Эпизоды боевых действий: война разведок

Начальник УНКВД по Дальневосточному краю Генрих Люшков стал консультантом японской разведки

Предатель СССР

В предвоенные годы советская разведка потерпела ряд неудач на Дальнем Востоке. Особо тяжелым стало предательство начальника УНКВД по Дальневосточному краю, комиссара госбезопасности 3-го ранга Генриха Люшкова. В ночь с 12 на 13 июня 1938 года он обманул начальника 59-го Посьетского погранотряда НКВД и заместителя начальника разведотдела УНКВД по ДВК, перешел границу и сдался японским властям. Понятно, что благодаря занимаемой должности Люшков стал ценной «добычей» для японцев.

Японцам тогда удалось арестовать до 50 человек. Однако, по сведениям того же Люшкова, в Маньчжурии действовало около 200 советских агентов, то есть была схвачена лишь четверть от их общего числа. Так, удалось уйти резидентам наших спецслужб в Маньчжурии, действовавших под именами Лео и Као; большинство арестованных после пыток были казнены. Генрих Люшков стал консультантом японской разведки и позже участвовал в попытке покушения на Иосифа Сталина. Это была операция «Медведь», намеченная к проведению в начале 1939 года с территории Турции.

Генрих Люшков под именем служащего Харбинской торговой палаты А. Варского и еще шесть диверсантов планировали уничтожить Сталина в Мацесте, где он принимал ванны. Люшков, бывший ранее начальником Азово-Черноморского управления НКВД, знал организацию охраны и даже способ проникнуть в ванную комнату. Его группа морским путем добралась из Дайрена (он же Далянь или Дальний) в Стамбул, но еще в Китае уже упомянутый советский резидент Лео сообщил о целях акции. Поэтому группа Люшкова при переходе границы была встречена огнем; трое были сразу убиты, остальные отступили… После возвращения в Маньчжурию Генрих Люшков продолжал работать на японскую разведку, но в августе 1945 года он был убит японцами как нежелательный свидетель. Кстати, подобная судьба ожидала многих предателей.

Шпионы из японского консульства

С началом Великой Отечественной войны инициатива в борьбе разведок перешла к советской стороне. Можно напомнить о таких известных операциях, как работа группы Рихарда Зорге, несколько успешных радиоигр с японцами, наконец, удержание Японии от нападения на СССР (во многом путем дезинформации). Кроме стратегических вопросов решались и «местные», вытекающие из оперативной обстановки. Так, во Владивостоке разведка велась сотрудниками японского консульства. В частности, японцы занимались сбором так называемой «пьяной информации»: они посещали городские рестораны, угощали офицеров и задавали им вопросы разведывательного характера. За период войны было отмечено до 70 таких случаев. Поэтому контрразведчики под видом комендантского патруля или посыльных зачастую просто «уводили» военнослужащих от японцев.

Было известно, что лично вице-консул Ней Сабуро вел наблюдение за военными и торговыми судами, стоящими в бухте Золотой Рог, прямо из окон консульства (оно находилось в самом начале Океанского проспекта). Тогда была придумана оригинальная идея: вид на бухту японцам загородили, начав строить прямо перед консульством здание, в котором впоследствии, в 1950 году, обосновался Дальрыбвтуз. Кроме того, сотрудники консульства выезжали на легковой машине за пределы города, пытались проникнуть в запретные зоны, постоянно расспрашивали вольнонаемных граждан.

Предлагалось запретить им выезд на автомашине и по железной дороге на Вторую Речку, на мыс Чуркин и в дачные районы, а заодно ввести эти ограничения и для других консульств. Поскольку японцы пытались сами нанимать обслуживающий персонал, подчеркивалась «нежелательность этой практики при наличии горкомхоза, который может удовлетворить все их просьбы». Докладывалось, что для сокращения общения японцев с посетителями ресторанов «принимаются меры» к их директорам: требовалось обслуживать иностранцев не в залах, а в отдельных кабинках.

Разведка велась японцами также через консульства Манчжоу-Го и китайского правительства Чан Кайши. Последнее составляло с конца 1940 года подробную характеристику экономики Приморского края. Исполнители этого задания подбирали материалы из открытых источников (газет, справочников, карт), а также собирали фотографии военачальников, секретарей комитетов ВКП(б), руководителей райисполкомов и даже ученых. Исходя из сложившейся обстановки, бюро Приморского крайкома ВКП(б) даже приняло решение об изъятии всех фотонегативов, находящихся у корреспондентов газет, кинооператоров и фотолюбителей края.

Наш агент (имя которого до сих пор держится в секрете) был внедрен в японскую военную миссию в Харбине. Ему удалось добыть сведения о структуре, назначении отделов миссии, а также данные о ее руководящем составе и агентах, подготовленных для заброски в СССР. В частности, было выяснено, как японцы вербовали агентуру из числа белоэмигрантов. Намеченный для проверки кандидат захватывался в ночное время на улице и доставлялся в спецкомнату. Здесь ему объявляли, что он находится в советском консульстве. После согласия работать «на Советы» человека расстреливали, других – вербовали. После освобождения Маньчжурии Красной Армией, например, была обнаружена могила с 43 обезглавленными мужскими трупами, среди которых были советские граждане…

Победа советской разведки

Серьезной проблемой для нашей контрразведки были японские агенты-двойники. Некоторым из них, как было выяснено, даже удалось внедриться в разведотделы Забайкальского и Дальневосточного фронтов (во многом в результате предательства Люшкова). Впоследствии многие из тех же агентов-двойников были еще раз перевербованы и внедрены в разведцентры японской армии, причем от них поступала достаточно ценная информация.

Они имели следующие задания: сбор сведений о дислокации, численности и вооружении армейских частей; разведка и съемка оборонительных сооружений; сбор сведений о коммуникациях и перевозке грузов; внедрение в аппарат органов советской разведки. Как видно из этих данных, японская сторона вела весьма активную деятельность по всем направлениям, которая явно усилилась после капитуляции Германии, когда будущая война с Японией стала очевидной для всех.

Тем не менее проблема «засоренности», как тогда выражались, японской агентурой оставалась до конца не решенной. В апреле 1944 года была выявлена японская агентура в 88-й отдельной китайской стрелковой бригаде Дальневосточного фронта. Был задержан бывший заместитель Ким Ир Сена, скрывавшийся под именем Ким Хэ Сан (он же – Ким Чан Дег). В 1940 году он добровольно сдался в плен японцам и оказывал помощь японским карательным отрядам в борьбе с корейскими партизанами. Ему поручили подбирать агентуру из отряда Ким Ир Сена для засылки в СССР. С 1943 года удалось завербовать 17 агентов из числа бывших партизан, семь из них были переброшены в СССР. В ходе расследования этого дела было арестовано пять японских разведчиков.

В мае-июне 1945 года в Приморье была ликвидирована группа из 13 человек, специально обученная разведке на коммуникациях и собиравшая сведения на участке железной и шоссейной дороги Бикин – Иман (Дальнереченск).

В 59-м Посьетском погранотряде (том самом, где в 1938 году произошел инцидент с Г.С. Люшковым) была получена информация от агента «Активный» о том, что в районе находится группа диверсантов. 30 августа 1945 года пограничники задержали члена этой группы – корейца Ю Ира – и склонили его к сотрудничеству. В результате Ю Ир привел 3 сентября всю группу в комендатуру…

Таким образом, к осени 1945 года усилия японской разведки были почти полностью подавлены, а позже арестованы и отдельные диверсионные группы, продолжавшие находиться в СССР.

Иван Егорчев