Борис Петропавловский: «Приморью нужен музей Уссурийской тайги»

— Борис Сергеевич, расскажите, кем, когда и с какой целью создавался Ботанический сад?

— Ботанический сад — одно из старейших биологических подразделений Дальневосточного отделения Российской академии наук. К его созданию приложили руку такие известные приморские ученые, как Николай Кабанов и Борис Колесников. Они помогали подбирать участок для сада, разрабатывать устав подразделения, впоследствии — организовывать работу на участке. Участок за новым Ботаническим садом закрепило соответствующее распоряжение Совета министров РСФСР, подписанное Иосифом Сталиным 24 февраля 1949 года. Именно эту дату и считают официальным Днем образования Ботанического сада.

Главная цель, которую преследовали создававшие Ботанический сад ученые, заключалась в организации условий для охраны и рационального использования уникального растительного мира Дальнего Востока, в частности, Приморского края. Кстати, место для разбивки сада выбрано неслучайно. Такого биологического разнообразия, как здесь, не встретишь больше ни в одном регионе нашей страны. 

Из 170 гектаров Ботанического сада большая его часть занята естественными лесами. Это настоящий островок заповедного леса — Уссурийской тайги — на территории города. Основу составляют кедрово-широколиственные леса, в них преобладает кедр корейский или, как его еще называют, сосна корейская, а также чернопихтово-широколиственные леса, в них царствует пихта цельнолистная или, как чаще говорят, пихта черная. Второе название растение получило из-за специфического цвета коры. Пихта черная — самое крупное хвойное дерево в России. В высоту оно достигает 40-45 метров, в диаметре — до двух метров. В общем, настоящий лесной гигант.

Я рассказал только о двух деревьях — кедре и пихте, но самых разных древесных пород в лесу, конечно, намного больше. Плюс огромнейшее разнообразие кустарников и лиан, увидеть которые может каждый желающий. Для этого по заповедному лесу пролегает экологическая тропа, вдоль которой установлены информационные стенды. Организовать такие учебные площадки нам помогли сотрудники Амурского филиала Фонда дикой природы. Если повезет, то на экологической тропе можно познакомиться и с животным миром, например, с теми же белками — для них на участке повсюду расставлены кормушки.

Главный научный сотрудник лаборатории экологии растительного покрова Ботанического сада-института ДВО РАН, доктор биологических наук Борис Петропавловский

— Можно ли увидеть в Ботаническом саду какие-то аутентичные дальневосточные растения, которые мало где сохранились в регионе?

— Конечно. Здесь можно увидеть, например, лиану Актинидию Коломикту. В длину она достигает десятки метров. В естественных условиях растение, словно удав, обвивает сразу несколько деревьев. У каждого из них следы после таких «дружеских объятий» обычно остаются на всю жизнь. В природе такие лианы распространены в верховьях реки Бикин, глубинах лесов Тернейского, Кавалеровского, Пожарского и других районов.

— Я знаю, что на последнем международном форуме «Природа без границ», который ежегодно проводится в Приморье, вы поднимали вопрос о создании в крае музея Уссурийской тайги. С чем это связано? 

— Действительно, в прошлом году на международной конференции «Природа без границ» я сделал доклад о том, что необходимо создать такой музей. Идею одобрили, ее даже включили в итоговую резолюцию форума. Но никаких подвижек по этому поводу до сих пор, к сожалению, нет. В частности, для проекта пока так и не нашлось финансирования.

Одна из причин заключается в недавно вышедшем приказе Минприроды РФ. Фактически он разрешает рубку в лесах с высоким содержанием кедра. А основу Уссурийской тайги как раз составляют многовидовые кедрово-широколиственные леса. Такой документ словно приглашение в лес для лесорубов. Наивно полагать, что им не воспользуются. А не будет кедра, не будет и животных, которые питаются его орехами, тех же белок, соболя, колонка. Следом уйдут хищники, в том числе и краснокнижный амурский тигр, и дальневосточный леопард.

— Вы говорите, что не нашлось финансирования. А о какой сумме идет речь?

— О нескольких миллионах рублей. Однако, учитывая, какой эффект это начинание способно произвести, это не такие уж и большие деньги. Я знаю директоров всех ведущих заповедников Дальнего Востока, многих заповедников нашей страны и других стран, и все они понимают, насколько важен этот вопрос. Нам готовы помочь: кто-то — экспонатами, кто-то — книгами и картами. Но нужно начать. И, я уверен, в объявленный президентом России Год экологии такое начинание было бы как никогда своевременным.

— И где бы вы открыли такой музей?

— В нашем Ботаническом саду. В начале экологической тропы есть так называемый зеленый домик — двухэтажное здание, которое всегда использовалось для разных служебных целей. В разное время там располагались склады, лаборатории, библиотека. Последние двадцать лет домик пустует. Можно было его реконструировать, тем более что сам по себе он достаточно целый, и открыть в нем Музей Уссурийской тайги.  Это было бы очень органично : все рядом — музей, экологическая тропа, учебные площадки под открытым небом, а вокруг лес, удивительный по своему биологическому разнообразию, лес, аналогов которому на всей земле не найдешь. На Дальнем Востоке уже есть примеры таких музеев — один из них расположен в пригороде Хабаровска.

— Кому был бы интересен музей? 

— Жители Владивостока любят гулять в Ботаническом саду. Думаю, многим из них было бы интересно заглянуть и в музей. Его открытие способствовало бы и развитию экологического туризма в целом в Приморье. Ведь многие приезжают в край со словами: «Мы наслышаны об Уссурийской тайге. А покажите?». И вот здесь становится непонятно: что показывать? Собираться и везти гостей за сотни километров? Это не всегда удобно. А так можно собраться и приехать в музей в черте города, а потом выйти из него и пойти по Ботаническому саду гулять.

В то же время музей мог бы служить площадкой для проведения всевозможных экологических мероприятий: форумов, конференций, конкурсов, праздников, например, того же экологического праздника «День рододендрона», который с 2005 года отмечается в Приморье. Сейчас мы проводим его в краевом музее Арсеньева. Есть мероприятия, которые проводятся в Институте биологии и моря. Хорошо, что нам не отказывают. Но если бы была своя площадка, то уже не нужно было бы никого просить. 

— То есть предполагаемый Музей Уссурийской тайги в любом случае не останется просто выставочной площадкой. На его базе можно будет решать самые разные природоохранные задачи?

— Разумеется. И если заглянуть еще дальше, музей — не единственное, что мы могли бы сделать для сохранения нашей уникальной Уссурийской тайги. После музея можно было бы перенять опыт Хабаровского края по созданию Гассинского модельного леса — такого образцово-показательного участка, где применяются принципы многоцелевого и неистощительного, рационального лесопользования.

— Тот участок, который уже есть в Ботаническом саду, не подойдет?

— Нет. Здесь ключевое слово «многоцелевой». То есть люди в разумных пределах могут пользоваться всеми богатствами такого леса — пушниной, ягодами, грибами, орехами, а не только древесиной, на добычу и заготовку которой так часто делается основной упор. И в результате после таких рубок лесные системы деградируют, место ценного леса занимают лиственные малоценные леса, кустарниковые заросли.

— А где в Приморье можно было бы разбить такой образцово-показательный лес?

— Его не нужно создавать. В верховьях реки Бикин, благодаря малочисленным народам, удэгейцам и орочам, которые там живут, хорошо сохранился кедрово-широколиственный  лес. Там можно было бы сделать такой образцово-показательный участок по типу модельного леса «Гассинский». На его базе можно было бы показать все преимущества неистощимого, а следовательно, и постоянного лесопользования, в результате которого и лес не страдает, и люди получают гораздо больше благ, чем сейчас. Музей Уссурийской тайги, в свою очередь, мог бы взять на себя все информационное обеспечение процесса — донесения до людей мысли о том, что нужно жить в гармонии с природой.