Творческий вечер актрисы Анны Ардовой прошёл в Приморской краевой филармонии. Публике гостья представила концертную программу, состоящую, в основном, из романсов, а после Анна Борисовна встретилась с корреспондентом «Приморской газеты».
– Анна, в детстве вас окружало множество творческих талантливых людей. Каковы ваши главные ассоциации, воспоминания того времени?
– Мне посчастливилось родиться в семье писателя Виктора Ефимовича Ардова и актрисы Нины Анатольевны Ольшевской. Мои дедушка и бабушка были потрясающими людьми, очень гостеприимными. В нашем доме побывало огромное количество замечательных людей, среди которых Пастернак, Мандельштам, Ахматова, Цветаева, Зощенко, Ильф и Петров, Русланова – то есть вся интеллигенция того времени. Все они общались и встречались у нас.
Анна Ардова на съемках ситкома «Одна за всех»
Мой дед писал для цирка и для театра, он был очень талантливый и даже создал несколько прекрасных книг. Моя бабушка – ученица Станиславского, блестящая актриса, которая сама ставила спектакли. Во время эвакуации она открыла театр им. Баталова в Бугульме, Баталов, кстати – старший сын моей бабушки. Однако, я уверена, многие помнят их именно по тому дому, где шла одна бесконечная гулянка, и где всем всегда были рады.
Традиции гостеприимства в нашем роду передались, и в моем доме всё всегда было также. Папа вкусно готовил, всегда кто-то приходил, и вот этот запах еды, это замечательное настроение – главные ассоциации с родным домом.
– Во МХАТ вы поступили с пятого раза. Почему так получилось, кажется, недостатка в наставниках не было?
– В том-то и дело. Когда твой дядя – Алексей Баталов, поступить в театральный вуз в принципе невозможно. Моя мама училась во МХАТе, мой папа учился во МХАТе, моя бабушка училась во МХАТе, и я поступала только во МХАТ. Я приходила, и мне сразу начинали приветы родным передавать, и… срабатывал зажим. Включалась ответственность за всю семью. Однако к пятому году я поняла, что я хочу быть только актрисой и обязательно стану ей, так что это хороший был путь, правильный.
Кстати, все это время, пока поступала, я работала. Сначала в «Мособлтрансэкспедиции» младшим экономистом, потом продавцом, затем в театре вахтером и гардеробщицей. Так что для меня театр начался с вешалки, как и положено по Станиславскому.
– У вас столько ролей, любимая из них какая?
– Ролей и правда много, но есть одна, о которой я жутко мечтала и которую долго хотела сыграть. Я пришла на первый курс к Андрею Александровичу Гончарову, а четвертый курс как раз ставил спектакль «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Прекрасный текст, потрясающая постановка, перевод Бродского, и главная героиня – Гертруда. И мне тогда, маленькой студентке, казалось, что никогда ее не сыграть. Но, прошло время, и как-то спросили: «А ты на Гертруду не хочешь? Нужен второй состав». Конечно, я с радостью согласилась.
А потом, помню, в первый раз, прибежала за кулисы и спрашиваю: «Что, вроде я все сыграла?». А мне: «Все, только шепотом». От страха все свои реплики я произнесла очень тихо, но благодаря тому, что зал был маленький, публика вроде расслышала.
Анна Ардова на съемках ситкома «Одна за всех»
Кроме этого с ролью Гертруды у меня связан самый смешной и страшный одновременно случай. Вот как он произошел. В конце спектакля я принимаю яд и падаю, а на меня наваливают горку «трупов». Прежде мне подсказали, главное – лечь на живот, подставить вниз руку, чтобы иметь возможность дышать, и чтобы никто не видел, что я дышу.
И вот я «умерла», отравилась как надо, сделала чётко пантомиму, легла и горжусь собой, на меня кладут Офелию, а я понимаю, … что она трясётся. Следом падает Гамлет и тоже трясётся. До меня доходит, что они смеются, и нет бы, мне это понять и успокоиться. Нет, я представила, как это из зала выглядит – трупы смеются. И начала хохотать, натурально, всем «ардовским» громким хохотом. Я прикусывала язык, губы, но остановиться не смогла.
А дальше шел текст Сергея Голомазова «должно быть, был момент, тогда, в самом начале, когда мы могли сказать – нет. Но мы как-то его упустили …». И тут герои должны повеситься, белые занавески, за которыми высвечивается качающийся силуэт – страшная, в общем, сцена. Сергей Анатольевич начал произносить фразу, и по тону, каким он ее произнес, я поняла – смерть пришла мне.
Затем меня, конечно, вызвали в репчасть, спросили, почему так получилось, но выговора, слава богу, не последовало. Кстати и теперь, спустя время, по смеху меня даже узнают. Мои друзья по сцене говорят: «Всегда слышно, когда Ардова в зале».
– Анна, пожалуй, сегодня вы самая многоликая актриса. Откуда берутся персонажи?
– Серафима Аркадьевна Яблонжевская, например – это сборный образ. Сюда вошел мой мастер Андрей Александрович Гончаров, который любил приговаривать: «Ето, ето что ето?» А ещё в ней присутствует Екатерина Ивановна Потапова, бабушка с белорусским акцентом, у которой мы неоднократно останавливались в Крыму. Помню, я ей говорила: «Баб Кать, а можно я вам буду платить два доллара, как и платила раньше?» А она мне: «А чего это? Мне это как бабушке неинтересно-то. Все будут платить три, а ты два. Нет, мне это неинтересно-то».
С бабой Катей связана и вовсе гениальная история, нас много у неё жило. И артисты, и архитекторы, и врачи, а баба Катя всех нас терпела со всеми нашими «любовями – нелюбовями», песнями или наоборот рыданиями по ночам. Спать мы ей вообще, честно говоря, редко давали. Но о любви к нам может сказать такой поступок – однажды она отдала своего петуха, которых будил нас по утрам. Сначала она просто выходила к нему и говорила: «А чего это, чего это ты разорался опять? Все спят». А потом она отнесла его кому-то, чтобы он нам больше не мешал.
Анна Ардова на съемках ситкома «Одна за всех»
Единственное время, когда мы все затихали – это было время «Рабыни Изауры». Баба Катя уходила ее смотреть, и от нас требовалась полная тишина. Кухня была на улице, и вот мы выходили и потихоньку перешептывались, кушать варили, пока шел сериал. Как-то баба Катя вышла и сказала: «Слышь, артистка, поди-ка сюда, а чего это в кино, когда целуются, это чего это по-настоящему?» Я отвечаю: «Баб Кать, конечно, без языков, но губы то прикасаются». А она: «Ой, так это хочешь, не хочешь – захочешь!» Я: «Не волнуйтесь, баб Кать, держимся…».
Моя Гала – это тоже двор бабы Кати. У нас там жили украинцы, Любаня и Валера. Валера настраивал рояли, Любаня преподавала в музыкальной школе – чудесная интеллигентная семья. А еще Любаня варила вкуснейшие борщи, которые все у неё ели с похмелья. Помню, как-то ем борщ и спрашиваю: «Любаня, почему ты сама не ешь?» Она мне: «Ну, ты нормальная чи шо? Я лучше шоколаду съем». И вот это «Нормальная, чи шо?» – это у Галы от Любани.
Чучундры родились следующим образом. Однажды мне подарили абонемент в дорогой зал, а там таких девушек было море. Причем они ходили там голые, красота же неземная – грудь, губы, тонкая талия, и все время говорили по телефону своими поставленными голосами и очень матерно. Господи, как же убедительно они общаются со своими мужчинами! Разговор на полном серьезе: «Ты с ума сошел, я не буду ездить на этом Бентли». И главное, стоишь рядом и понимаешь, правда, как можно ездить на Бентли?
– «Иииу» тоже оттуда?
– Нет, «Иииу» придумал наш сценарист, и даже за это премию получил. А сегодня уже так говорят многие.
– Расскажите о своей семье? Кто с сыном занимается больше? У вас ведь актерская семья, а это значит, и папа, и мама очень занятые.
– Времени, правда, всегда очень мало. Мой муж Александр Шаврин – артист, он пишет много инсценировок, пьес, стихов для мюзиклов. И вот, поскольку он часто создает дома свои тексты, то и сына всё же больше воспитывает он.
Кстати, можно сказать, что мой сын изначально появился благодаря песне. Однажды после премьеры в театре Маяковского, мы отмечали, и я спела «Пес Дуглас» Александра Вертинского. У моего будущего мужа Саши именно тогда что-то промелькнуло, и он начал за мной ухаживать.
Анна Ардова на съемках ситкома «Одна за всех».
Сын у меня с большим чувством юмора, и мне с ним очень повезло. Например, когда я его достаю, он говорит: «Женщина, да не кричи ты уже, надоела». Глаза закатывается, вздыхает, а ему 13 лет. Забавно. А ещё было такое, в квартире у меня есть помщница Танечка, но как-то она ушла в отпуск, и убираться пришлось мне самой. И вот я хожу с пылесосом, песни пою, вдруг пылесос резко выключается, сзади подходит сын, берет меня за плечи и говорит: «Кто ты такая, и куда ты дела мою мать?»
Помню ещё смешной случай. Как-то после премьеры пришла я домой очень поздно и очень громко, выходит сын в пижаме и строго так: «Женщина, ты меня разбудила». Я оправдываюсь: «Прости, сыночек, я не нарочно…». Он выслушивает и такой: «Ну ладно иди ко мне в объятья, убедила».
– А какие-то сложные моменты у вас бывают, как вы с ними справляетесь?
– Конечно, я ведь живой человек. И в такие моменты налегаю на макароны с оливковым маслом и черным перцем. Если на следующий день мне не надо на работу, к этому добавляется репчатый лук. Очень люблю репчатый лук с макаронами и красным вином – так для здоровья полезней. И очень редко себе такое позволяю. По театральной этике, артисты не могут, есть лук или чеснок в дни выступлений. И депрессию сразу как рукой снимает – столько счастья сразу.
А вообще по театральной этике много чего нельзя: в уличной обуви, например, на сцену выходить, семечки в зале есть – сборов не будет.
– Зрители привыкли видеть вас в скетчах и комедийных ситкомах, но сегодня вы пробуете новое для себя направление – вокал, исполняете романсы. Как вы пришли к этому, как формировался репертуар?
– Раньше, как и все нормальные люди, я пела только дома за столом и в капустниках в театре, но потом как-то очень захотелось, я носила в себе это желание, носила, боялась, боялась, а потом рассказала подруге, моему нынешнему концертмейстеру и аккомпаниатору Анне Петуховой. Она замечательный педагог, вместе мы стали пробовать, и у нас получилось.
Анна Ардова на съемках ситкома «Одна за всех».
Я помню, во время первого концерта так волновалась, что вышла на сцену раньше времени, и пить постоянно жутко хотелось. Мне поставили бутылочку воды со стаканом, а налить я не могла – руки тряслись. И вот пила через номер из бутылочки, а потом, когда немного успокоилась, взяла стаканчик, наливаю и слышу, как дама где-то в переднем ряду говорит: «Ну вот, наконец, нормально пить начала…».
В моём репертуаре много Вертинского. Его очень любил мне мой папа, он постоянно мне пел его, но вот не было у папы ни слуха, ни голоса. Когда я услышала настоящего Вертинского, чрезвычайно удивилась. Тем не менее, я выросла с ним и считаю своим долгом нести его дальше, людям.
Мне и самой Александр Николаевич очень нравится. Например, «Бал Господень». Люблю эту песню, в ней есть слова: «В этом платье печальном вы казались орленком, бледным маленьким герцогом сказочных лет». Орленком называли сына Наполеона, и, мне кажется, это страшно романтично. Наполеон, которым бредили все, которого мы победили, пришел к нам через Вертинского. Это очень интересно, наблюдать подобные цепочки, а у Вертинского их хватает.
– Анна, столько уже сделано. Что ещё хочется попробовать?
– Очень хочется уже сыграть хорошую роль в полнометражном кино. Только не в острой комедии, я подустала от скетчей. Может, в лиричной комедии или драме.
– А если предложение поступит от малоизвестного режиссера или будет касаться регионального кино, готовы рассматривать?
– Разумеется, за любой талантливый порыв. Пожалуйста, мне это очень интересно, я открыта для приглашений, предложений и каждое из них готова рассматривать.